Директор Энергетического центра Московской школы управления «Сколково» Татьяна Митрова о редких находках для «Газпрома» и невозможности соблюсти жизненный баланс

В феврале 2017 года Московская школа управления Сколково объявила о новом назначении – директором Энергетического центра стала Татьяна Митрова, до последнего времени руководившая научным направлением в Институте энергетических исследований РАН. Митрова должна будет создать ведущий российский центр независимой экспертизы в сфере энергетики, котирующийся среди главных мировых площадок.

Действительно своего дела у меня не было до 28 лет – в этом возрасте я обнаружила себя безнадежной домохозяйкой, располневшей тетей, которая даже боится позвонить незнакомому человеку по телефону. Это было в 2002 году, за восемь лет до этого я окончила МГУ по специальности «Экономика», вышла замуж и родила ребенка.

Студенчество у меня было деятельным. Помимо учебы я поработала, например, продавцом автомобилей на ЛогоВАЗе. Сидя на первом этаже ЦУМа, встречала роскошных мужчин в дубленках, а они говорили: «Мне десять «Жигулей»!». После окончания МГУ в 1994 году я стала домохозяйкой — пекла пироги, варила цукаты, гуляла с младенцем. Но когда ребенку исполнилось года полтора, я стала подозревать, что, кажется, схожу с ума. Помню: сижу около песочницы (вообще, песочница ­ –  это самое страшное воспоминание в моей жизни), сын там играет, а я чувствую, что мозги мои заржавели и «шурупы» даже не проворачиваются.

Для меня, как человека ориентированного на результат и постоянное напряжение мысли, отсутствие фокуса действовало исподволь, но убийственно. Это коварное болото: ощущение, что вроде бы я занята по дому, но ничего не делаю. Вроде бы ничего не делаю, но адски устаю. Оказалось, что совсем не работать мне хуже, чем работать много. Осознание этого пришлось на вторую беременность, когда рефреном в голове неслось: «А-а-а, опять! Пеленки, памперсы, песочницы, пюрешки, супчики!». Я решила, что второй раз не выдержу, и наняла няню для прогулок со старшим сыном.

Огромным шагом для меня оказалось просто сделать телефонный звонок. Помню, как я дрожала у телефона. На встречу пойти – у меня чуть ли не сердечный приступ начинался.

Но жажда деятельности была настолько сильной, что на втором-третьем месяце беременности, мучаясь токсикозом, я пришла в Институт энергетических исследований РАН с просьбой о любой работе. С этим местом у меня была историческая связь: будучи в 11-летнем возрасте, в 1985 году, пристроенная родителями-учеными, я делала в Exсell- прообразе программу, считавшую энерговооруженность доисторических обществ. А теперь просто подошла к знакомым сотрудницам, которые занимались газовой отраслью, и сказала: «Давайте я что-нибудь для вас поделаю». 

В то время «Газпром» заказал нашему институту анализ механизмов либерализации европейского рынка газа. Тогда, в 2002 году, тема газа была интересна лишь узким специалистам, а я отчаянно решила, что напишу диссертацию о зарубежных рынках природного газа.

И произошло чудо. Я полдня работала, меня невозможно было отодрать от компьютера, и полдня занималась в спортклубе. Интернет тогда был развит меньше, чем сейчас, но я обнаружила данные, до сих пор неизвестные даже «Газпрому». Отчет удался, и я взяла его за основу второй главы диссертации, которую позже защитила в Российском университе нефти и газа имени И.М. Губкина.

За две недели до рождения второго сына я взяла няню на постоянной основе. За свои исследования я получала $180 в месяц, и они полностью уходили на оплату няни. Муж, конечно, наблюдал за происходящими переменами с изумлением, но не препятствовал им.

Я еще кормила младшего ребенка, когда наш отчет для «Газпрома» разошелся среди специалистов, и мне предложили сделать несколько статей для изданий «Нефть и Капитал» и «Вестник Российского газового общества» (РГО). Статьи «выстрелили», и меня позвали на конференцию РГО с рассказом о либерализации рынка газа в США и Великобритании. Конечно, я не спала перед выступлением всю ночь, нервничала, что буду плохо говорить со сцены, не уложусь в отведенное время и не выдержу конкуренцию фуршету, запланированному сразу после выступления. Мне удалось «зажечь» аудиторию. А вскоре даже пригласили на работу в информационный департамент «Газпрома».

В 2004 году я числилась исследователем Института энергетических исследований РАН — нижняя должность, следующая за лаборантом. Не вступив на корпоративный путь в «Газпроме», я решила развивать исследовательское направление в институте. Параллельно защитила диссертацию, и стала вполне уважаемым человеком – младшим научным сотрудником.

В 2006 году с командой из трех человек мы сделали первую в России масштабную работу по мировому рынку сжиженного природного газа, а в 2011 — первый «Прогноз энергетики мира и России до 2030 года».

Обо всех наших исследованиях я где-то докладывала. Невзирая на страхи первых выступлений, я поняла, что могу держать аудиторию и чувствую драйв от публичных дискуссий. Раньше я шла выступать всюду, даже если это была поездка за свой счет или выступление в Душанбе летом. Сейчас приглашений больше, чем физических возможностей путешествовать, и я стала соглашаться на одно из пяти-семи.

Однако отказываться по-прежнему сложно. Вот характерная история: в 2013 году мы с детьми поехали на пять недель в Брайтон, дети учили английский, а я полдня работала и полдня выгуливала их вдоль моря. Получила приглашение на конференцию Ассоциации экономики энергетики в Дюссельдорф. Утром я отвела детей в школу, прыгнула в такси, доехала до аэропорта, прилетела в Дюссельдорф, выступила, затем помчалась обратно к детям.

На той встрече в пылу дискуссии я поспорила с СЕО корпорации Е.Оn, мы высказали разные точки зрения на роль российского газа в Европе, потом поговорили в кулуарах. А через пару месяцев я получила предложение войти в совет директоров российской «дочки» Е.On (сейчас — «Юнипро»). Вполне золушкина история.

К 2012 году мы сделали систему моделей мирового энергетического рынка, на базе которой создается ежегодный «Прогноз энергетики мира и России до 2040 года», я руковожу этим проектом. Система уникальная, потому что охватывает всю энергетику: нефтяная отрасль, газ, уголь, электричество (месторождения, НПЗ, заводы СПГ, маршруты морской и железнодорожной транспортировки, трубопроводы), а еще содержит информацию о спросе на энергию по странам и секторам. Мы можем смоделировать энергетический рынок в любой стране. Поддерживать такую систему очень трудозатратно, и мы единственные в стране делаем такой анализ.

В общей сложности до недавнего времени у меня можно было насчитать восемь мест работы. Я также решила заняться бизнесом и в 2016 году вложила 1 млн рублей в стартап своей подруги и ее супруга – компанию Detox Pro, производящую детокс-продукты.

Переход в «Сколково» был для меня трудным, но осознанным. Цель, которую передо мной ставит руководство школы, один в один совпадает с моей мечтой: добиться, чтобы в нашей стране появился признанный во всем мире центр энергетической экспертизы. Это не просто вопрос престижа России. Энергетика для нас – больше, чем один из секторов экономики, это – основная ниша в международном сотрудничестве.

Как в таком темпе сохранить жизненный баланс? Да никак, я даже не пробую все успеть. Я стараюсь успеть главное. Для себя я это назвала «динамическое неравновесие». Например, сейчас я полностью выкладываюсь в офисе, а после могу на день уехать в романтическое путешествие или общаюсь с детьми. Я и в течение дня так стараюсь делать. Как там у нашего гениального физиолога Павлова: «Лучший отдых – смена вида работы». То есть каждый конкретный момент я в дисбалансе, но по сумме выходит гармония.

Материал сайта forbes.ru (Записала Ксения Докукина)